Восточная война [СИ] - Евгений Белогорский

В умах добропорядочных немцев моментально всплыли рассказы из недалекого прошлого о том, что творилось в Венгрии при наведении порядка русскими батальонами. Досужливые  обыватели столь красочно описывали деяния диких казаков, что никто из мирных бюргеров не желал испытать их на своей шкуре. Каждый берлинец умел хорошо считать и без труда мог определить, сколько времени понадобилось бы русским войскам, чтобы достичь предместий Берлина.

Все эти новости, разом свели на нет весь боевой пыл сторонников парламента. После шокирующего решения Бисмарка обходиться в управлении государством без парламента, решение просить военной помощи у русских для подавления возможного восстания, казалось им вполне правдоподобным. Прошло несколько дней и всем стало ясно, что новых баррикад в Берлине не будет.

Бисмарк ликовал от своей первой победы, одержанной им на посту прусского премьера. Запустив страшный жупел русских казаков, он на деле доказал, что хорошо знает психологию простого немецкого обывателя. Не останавливаясь ни на один час на достигнутой победе, Бисмарк продолжил стремительно развивать успех и громогласно объявил о начале создания новой армии. В тот же день сенат полностью одобрил предложенную премьером программу военной реформы, и работа закипела.

Венская дипломатия с большой настороженностью встретила столь радикальные изменения внутри прусского королевства и потребовала от Бисмарка разъяснений и уточнений относительно всевозможных слухов. Господин министр-президент любезно объяснил австрийскому послу Штилике, что венскому двору нечего опасаться в связи с роспуском прусского парламента. Берлинцы с пониманием отнеслись к столь вынужденному шагу своего короля и бунтовать не собираются.

Что же касается слухов о якобы военном союзе России и Пруссии, так это все досужие вымыслы и сплетни безответственных обывателей. Между двумя странами действительно заключен договор, в котором обе страны гарантировали друг другу нейтралитет в военных действиях сроком на пять лет и только. А все разговоры о якобы секретных протоколах, о привлечении русских частей к наведению порядка - так этого нет и в помине. Господин Бисмарк не скрывал от господина Штилике, что подобный вопрос обсуждался в ходе переговоров со специальным посланником русского царя господином Горчаковым, но не более того, ничего не подписано.

Принимая герра Штилике, Бисмарк старался быть самой любезностью, но чем больше он её выказывал, тем больше в душе венского посла утверждалось совершенно противоположное мнение. Об этом он немедленно срочной депешей доложил Буолю и тут же получил приказ выяснить всю правду в отношении возможного сговора Бисмарка и Горчакова.

Австрийский посол ещё не успел обзавестись хорошей агентурой в канцелярии нового премьера, но за большие деньги он сумел достать черновики тех секретных протоколов, о которых так усердно говорил весь Берлин. Их конечно никак нельзя было предъявить Бисмарку в качестве улики, но для господина Буоля и этого было достаточно. Кто предупрежден, тот вооружен.

С этого момента прусский премьер был вписан в черные списки венской дипломатии, которая к своему большому сожалению ничего не могла сейчас сделать против него. Призыв Бисмарка к созданию новой армии, которая будет способна защитить родину, нашел очень широкий отклик в сердцах многих немцев. Его призыв был очень актуален. Угроза внешнего врага оказалась самым действенным средством для сплочения нации в одно целое, возможностью забыть на время внутренние неурядицы. В своем патриотизме подданные прусского короля мало чем уступали своим воинственным соседям.

Пока венский двор лихорадочно пытался строить козни своему могущественному соседу, сам Наполеон не собирался сидеть сложа руки. Прошедший хорошую школу политической жизни, он активно разворачивал свои тайные замыслы.

Добившись согласия сардинского премьера на участие в войне с русскими и получения взамен части Пьемонта, Наполеон предпринял следующий шаг, который ошеломил как его сторонников, так и противников. Хорошо понимая причину британской благосклонности к себе, император второй империи не собирался все время быть послушным орудием лорда Пальмерстона. Отлично помня главный девиз английской дипломатии о том, что у Британии нет постоянных друзей, а есть постоянные интересы, Наполеон решил вести свою игру, в чисто своих интересах.

Поэтому, не успев проводить господина Кавура, французский император пригласил в  Тюильрильский дворец для частной беседы саксонского посла фон Зеебаха, который приходился зятем русскому канцлеру Нессельроде.

Принимая в павильоне Марса фон Зеебаха, Наполеон попытался создать во время беседы самую непринужденную обстановку и тем самым продемонстрировать свою доверительную откровенность к саксонскому послу.

Сидя за чашкой кофе, французский император в течение полутора часов изъяснялся фон Зеебаху, что с большой симпатией относиться к русскому императору и считает нынешнюю войну порождением трагических случайностей и нелепостей. По новому осмысливая и оценивая  причины приведшие Россию и Францию к вооруженному конфликту между собой, император французов считал, что главная из них заключалась в том, что обе стороны не смогли, вовремя пойти на разумные компромиссы друг с другом, и тем самым предотвратить в зародыше губительную и совершенно ненужную им войну.

Вполне возможно, что Луи Наполеон действительно так считал в глубине души, но сейчас во время беседы с саксонцем, он преследовал совершенно иные политические цели. Разливаясь сладкоголосой птицей перед зятем Нессельроде, основатель Второй империи просто хотел иметь заранее подготовленный плацдарм для возможных переговоров с русским царем. Прожженный политикан, при всех своих успехах он отнюдь не исключал мысль, что фортуна может неожиданно отвернуть от него свой божественный лик и тогда действительно придется договариваться с русскими. Вот тогда как нельзя к стати и будет этот ничего незначащий на сегодняшний день разговор.

К огромной радости Бонапарта, в течение всей беседы саксонец слушал его самым внимательнейшим образом, в нужных местах кивал головой и, попивая очередную чашку императорского кофе, иногда даже подавал одобрительные реплики, выражая ими своё восхищение мудростью собеседника. После окончания встречи, император был полностью уверен в том, что зять Нессельроде сегодня же известит своего тестя о состоявшейся беседе, что и произошло в действительности.

Затевая встречу с Зеебахом, Наполеон в первую очередь хотел усыпить сознание врага возможностью решить проблемы мирным путем, а во-вторых, намеревался поднять свои акции в глазах британцев.

Именно по этому, уже на другой день частичное содержание беседы императора стало известно британскому послу, естественно с нужными Наполеону купюрами и звучанием. Одновременно с этим в Лондон ушла срочная депеша о результатах большого военного совещания, которое провел французский император для решения вопроса о дальнейшей тактике французской армии в Крыму.

После девяти месяцев бесплодного стояния под Севастополем, по общему мнению французских военных, остро назрел вопрос, что делать дальше. Либо снимать осаду и искать более слабые места русской стороны либо, не взирая на потери, брать город штурмом.

Оба эти варианта в среде французского генералитета имели как своих ярых сторонников, так и не менее ярых противников, которые непрерывно доказывали императору свою правоту. Тех генералов и маршалов Франции, которые настаивали на продолжение осады Севастополя, активно поддерживали британцы, страшно боявшиеся внезапной перемены настроения обитателя Тюильрильского дворца.

Желая закрутить интригу до конца, Наполеон внимательно выслушал обе стороны. Он много спрашивал, уточнял, но так и не принял окончательного решения, объявив, что ему нужно хорошо подумать.

Все эти новости были для лорда Пальмерстона подобны ушату холодной воды. Британский премьер был точно уверен в том, что французские солдаты ещё долго будут трудиться на благо Британской империи, и вдруг возник столь опасный крен для интересов Лондона.

Сам лорд Пальмерстон был полон далеко идущих планов на этот год, и потому не покладая рук, работал над их реализацией. Продолжая возиться с идеей разжигания войны на севере России, британец упрямо делал ставку на проведение большой морской операции в Финском заливе. Используя полное бездействие русского флота на Балтике, он намеривался ударить  объединенными силами двух флотов по Кронштадту - главной морской цитадели врага, и раз и навсегда уничтожить детище Петра Великого.

Пальмерстон свято верил в успех предстоящей операции, несмотря на некоторый скепсис со стороны британского адмирала Непира. Даже если Кронштадт и русский флот не будут уничтожены до конца, то благодаря победоносному набегу союзников, обязательно возникнут благоприятные предпосылки не только к побуждению финнов на восстание против России, но и вступление в войну Швеции. А это было очень весомый аргумент в нынешней войне.